Процесс супрематизации во всем мире начался, когда закончилось господство классики и на смену ей пришел модерн. Причем было это еще до Первой мировой войны. Однако в России того времени упрощения стиля, да и огрубления его почти не наблюдалось – зато он стал ярко проявляться в то время, когда на сцену архитектуры вышла новая власть.

Две причины упрощения

В Европе развитие такой тенденции, как упрощение было выражением стремления к свободе от требований классицизма. И если неоромантика или популярный в начале XX века неоампир были выражением стремления в прошлое, то выражением стремления в будущее, обновления стало именно ардеко. В России все было иначе. К тому времени, как там начал распространяться супрематизм, уже давно пришла к власти совсем другая структура. Именно она стала причиной распространения огрубленного стиля. Фактически, хотя в стремлениях архитекторов была более изящная работа, они намеренно выражали таким образом пролетарское мышление. Мастера были дореволюционными, что вполне естественно, а власть новой – архитекторы, бывшие известными до смены власти, должны были сменить стиль, дабы не повторять не пролетарского прошлого. Кроме того, именно в то время власть инициировала освоение наследия, что потребовало совмещать тенденции супрематизации с тенденциями античной архитектуры. Такое восприятие привело к появлению необычного стиля ардеко в СССР.

Усталость и государство

Появление во второй половине 30-х годов такого стиля стало следствием двух причин. Первой стала усталость от проявлений чрезмерной сложности в стиле прошлого. Кроме того, власть выбирала для себя трактовку стиля, ведь архитектура должна была проявить силу нового государства, продемонстрировать его возможности. Формально упрощение и огрубление стиля стало проявлением пролетарского духа эпохи, но на самом деле она была вызвана просто увеличением скорости развития человеческого общества, новыми потребностями нового века. К тому времени закончилась эпоха, которую принято называть в архитектуре «ювелирной». Стиль ардеко, при всем проявлявшемся в нем супрематизме, в СССР и за его пределами стал финальным аккордом, завершившим целый архитектурный век.